Ко мне обратилась мама девочки 6 лет. Девочка ходила в подготовительную группу детского сада, где у них были занятия, похожие на школьные.

Из-за «плохого поведения» воспитательница часто выгоняла девочку с занятий – могла во время урока вскочить, пойти куда – нибудь, неправильно выполнять задания (вместо того, чтобы по заданию раскрасить картинку в красный раскрашивать иначе), отвлекать соседей по парте итп.

Воспитательница пожаловалась маме и предположила, что у девочки гиперактивность.

Кроме того, дома с мамой девочка вела себя очень упрямо, «упирается, как баран», что маму раздражало и постепенно приводило к «скандалу».

Еще мама жаловалась на истерики дочки, не только дома, но часто и на людях, от чего мама тоже постепенно «заводилась» и это развивалось в скандал.

Продвинутые родители девочки отвели ее к остеопату, та сказала, что эти явления у девочки поведенческие, не органические и посоветовала обратиться к психологу.

Это, конечно, уже было очень положительным фактором, так как часто под давлением учителей родители присоединялись к их мнению и перенимали их установку, что у ребёнка «серьезные проблемы».

Подробно опросив родителей, (в первом занятии участвовал также и отец девочки) я на первом же занятии понял, что все эти «отклонения» девочки вызваны двумя факторами:

1) Нестандартностью, высокой скоростью соображения и своенравным характером девочки и

2) Серьезными нарушениями в способах общения мамы и девочки и неумением мамы почувствовать истинные потребности девочки, скрывающиеся за ее поведением.

Исходя из этого, я предположил, что гиперактивности как диагноза у девочки нет, и нужно не «лечить гиперактивность», а исцелять систему взаимоотношений мамы и дочки.

Следовало также помочь девочке осознать, что если воспитательница дает ей задание, она не покушается этим на ее свободу, и она может принять ведущую роль воспитательницы на уроке, не отказываясь от своего чувства достоинства и своей индивидуальности.

Чтобы она не «прогибалась», а осознала, что воспитательница может по каким – то вопросам иметь своё мнение.

То есть важно научить ее, как проявлять уважение к учительнице, как к старшей, в то же время не жертвуя своим чувством достоинства, и что это не угрожает ее независимости, и вообще как строить с учителями мирные отношения, понимая, что этим она делает «хорошее дело».

Родители с такой постановкой согласились, и дальше мы уже занимались с мамой по этой программе, в которую по ходу занятий жизнь, конечно, вносила свои коррективы.

Я попросил маму вспомнить один типичный случай с проявлением упрямства дочки, и мы провели с мамой процесс исцеления ее эмоциональных реакций на этом примере.

Здесь важно упомянуть один из важнейших принципов устройства человеческой психики, открытый Милтоном Эриксоном: она устроена по законам само - подобия.

То есть в каждой конкретной ситуации проявляются все основные модели мышления, эмоционального реагирования и поведения. Поэтому неудивительно, что после этого процесса ее чувства стали более позитивными и спокойными, и дочка стала спокойнее, но…. Ее «концерты» стали сильнее, с истерическим криком.

В честности они ездили с дочкой на экскурсию, и девочка ее хорошо, спокойно выдержала, как взрослая, что для нее было «супер – круто» по сравнению с тем, что было, и гиды ее хвалили.

Зато после экскурсии устроила истерику в ресторане (хотела на дискотеку).

Мы провели с мамой несколько процессов (на протяжении трех занятий) на осознание, каковы чувства дочки, побуждающие ее к истерикам.

Оказалось, что девочка чувствовала, что … любят ее не безусловно (в чем была сильная потребность), а условно, в зависимости от ее поведения.

И эту нехватку любви девочка пыталась скомпенсировать себе тем, что пыталась заставить родителей выполнять ее желания, и тем самым доказать себе, что они ее любят.

То есть за истерическим поведением скрывалась намерение (потребность) получать и чувствовать любовь, а истерики были ее средством добиться этого ( что отражало манипулятивные тенденции в характере девочки).

Из этого мы выяснили задачи развития уже для мамы, и они привели нас уже к ее детству и детским травмам. В детстве проявления чувств вообще не поощрялись, над этим в семье подшучивали, когда она «лезла обниматься – целоваться».

То есть нехватка любви у дочки накладывалось на нехватку ресурса любви и способности ее проявлять у мамы.

Дальнейшие занятия охватывали как темы понимания – воспитания дочки, так и детские темы самой мамы.

В результате истерики у дочки прекратились совсем, мама также научилась также общаться с дочкой сердцем, из любви, выражать, проявлять любовь, сочетая это с четким поддержанием структуры общения, дисциплины и осознанности.

Мы также разработали с мамой новые формы ее поведения для развития и поддержания дисциплины и осознанности дочки.

На момент начала нашей работы летом 2017 года девочке было ещё 6 лет, а осенью она уже пошла в школу. К этому времени девочка уже стала намного спокойнее.

В результате дочка успешно учится в первом классе школы, дома все спокойно, и общение с дочкой доставляет маме гораздо больше радости. В начале 1-го полугодия учителя отмечали у неё повышенную возбудимость, но мама на очередном занятии сказала мне: "Они её просто раньше не видели".

После этого у нас ещё было несколько занятий, посвящённых уже не гиперактивности или истерикам, а коррекции определённых черт характера дочки. Недавно узнавал, как у них дела - у них все хорошо не только дома, но и учителя теперь тоже девочкой довольны.